БРАТЬЯ ЖИЛИ В СОБАЧЬЕЙ БУДКЕ
Воспитанников прилукского детского дома "Солнышко", что на Черниговщине, находили закрытыми в сараях, собачьих будках, привязанными к деревьям... У них в глазах навсегда застыл ужас. Они не нужны своим родителям.
Шестилетний Саша и пятилетний Сережа — братья. Отца мальчики не знали, а матери было не до них -с утра до вечера думала только о выпивке. Когда попали в детский дом, оказалось, что они почти не умеют говорить. С их уст слетали нечленораздельные звуки.
Не повезло и трехлетнему Вове. Сызмальства воспитывался в Доме ребенка. Однажды, очнувшись после очередного запоя, родительница ощутила материнский инстинкт и забрала его. Но ненадолго — когда затравленный и запущенный ребенок снова очутился в детдоме, он шарахался от детей, воспитателей, боялся замкнутого пространства. Увидев впервые фотоаппарат со вспышкой, устроил истерику.
У братьев Игоря и Юры сгорел дом. Мальчики чудом остались живы — крики детей услышал проходивший мимо школьный учитель... Ребята тут уже два года, отец и мать обретаются неизвестно где. Поэтому администрация детдома подняла вопроса о лишении их родительских прав.
Четырехлетнюю Юлю у родителей отобрал суд. Ей часто приходилось оставаться дома одной. Сидела голодная, если соседи не подкидывали хлеб и обрезки колбасы. Однажды мать поймала бродячую кошку, на глазах у ребенка убила ее и сварила для всей семьи борщ. После такой трапезы у ребенка не скоро появится аппетит.
Ровесницу Юли Машеньку какая-то женщина отвязала от дерева возле муравьиной кучи — далеко за селом, в котором жила ее непутевая мать. А в прошлом году здесь в собачьей будке нашли двух братьев. На цепи. Они даже ели из грязной миски по-собачьи...
В детском дошкольном доме "Солнышко" 120 детишек с искалеченными судьбами. Родители некоторых ребят лишены родительских прав. Тут живут дети осужденных, бомжей, психически больных... 80 маленьких питомцев детдома — на диспансерном учете с серьезными заболеваниями. С группой детей, отстающих в психическом развитии, работают психолог и логопед.
Сейчас вроде бы мирное время, но детей без родителей еще больше, чем тогда, когда взрослые гибли на фронтах, умирали от изнеможения у станков на заводах.
http://www.gazeta.arraid.org/0501/brother.shtml
--------------------------------------------------------------------------------
СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ МАЛЕНЬКИХ УКРАИНЦЕВ
Бедность, отсутствие работы и жилья, алкоголизм, наркомания - вот основные причины, по которым женщины оставляют новорожденных на попечение государства. Отказного ребенка, пока оформляют документы, почти месяц содержат в отделении детской патологии. Затем - переводят в дом ребенка. А дальше как судьба сложится…
Черёхлетнего Масима Монастырёва забрали в мариупольский детский дом «Центр опеки» прямо с улицы. Мальчик жил то у незнакомых людей, то в подвалах, то... в собачьей будке. Об его матери толком никто ничего не знает.
Мариупольский детский дом «Центр опеки» позвонил один из активистов городской общественной организации. Он рассказал директору детдома, что беспризорный мальчик живёт в старой собачей будке во дворе разваленного дома. «Ребёнок бродил, ходил по домам, была изморозь, - рассказывает Людмила Лазаренко, директор «Центра опеки». - Он был одинок. Нашёл собачью будку, там ведь тепло. Был в лёгкой одежде». Тогда его состояние здоровья было тяжёлое. У него была короста, всё тельце в ранах, слюна бежала постоянно. Мама не смогла его защитить. Бросила его на улице, а люди подкармливали.
Воспитатели говорят, когда мальчика привезли в «Центр опеки» он был запуганный как зверёк. Малыш назвался Максимом Монастырёвым. Ребёнка вымыли, накормили и в тот же день отправили в больницу. Там он находился месяц и 5 дней.
«Обычно дети, поступающие в Центр, находятся на лечении в больнице пару недель, - поясняет Людмила Васильевна, - но Максиму пришлось пролежать там больше, ведь состояние его здоровья было запущенное».
В «Центре опеки» Максим впервые спал на чистой кровати и поначалу, как рассказывают воспитатели, даже не знал, что делать с пододеяльником, как им правильно укрываться. Он набрасывался на еду, так как до этого голодал. Ел много, просил добавку. Воспитатели боялись не навредить ему. Долго Максим не шёл на контакт со взрослыми, всех боялся. Если вдруг почувствует угрозу, то сразу начинал плакать.
«Он ласковый, но страшно ранимый, - говорит психолог «Центра опеки» Надежда Гирман. — Любой ребёнок мог даже словом обидеть его. Он закрывает глаза и начинает плакать. Всё понимает, даже интонацию воспринимает. У него пассивный словарь. Есть опаздывание в развитии. Бурное развитие до года было запущено. Надо время, чтобы он привык, и перестал всех боятся, свободно начал разговаривать».
Руководство «Центра опеки» решило дать объявление в местную газету, чтобы найти мать Максима или тех, кто знает его. Но мамашу сразу так и не нашли. Правда, через несколько дней мать объявилась. «Она пришла в райооную администрацию и написала заявление на моё имя, - говорит Людмила Лазаранко. – «Я мать ребёнка, Монастырёва Маргарита. 72 года рождения. Отказываюсь от сына Монастырёва Максима Михайловича, 29 марта 1999 года рождения в связи с тем, что я мать одиночка, не имею постоянного места жительства, не работаю, содержать ребёнка не в состоянии. При свидетелях расписываюсь». Мама не помнит родов, ни как он был маленький, ни как она его воспитывала. У неё не было паспорта, у ребёнка естественно не было свидетельства о рождении. Она объяснила, что пока мальчик был здоровым, он помогал выживать – попрошайничал. Она никуда не обращалась за помощью. Мать (если её можно назвать этим словом) увидела пристальное внимание общественной организации к себе и сразу исчезла.
К сожалению, так до сих пор и не удалось выяснить что же привело 34-летнюю женщину к такой жизни.
Взрослые уверены, что попрошайничество оставит в памяти малыша свой след на долгие годы. А слова «твоя мама» и «дом» наводят у Максимки ужас. Он вспоминает скитания, холод, собачью будку, голод, крики матери. Когда у него спрашивают: «Если мама захочет тебя забрать, ты пойдёшь домой?», Максим резко меняется в настроении, закрывает лицо ручками и плачет.
«Он боится выйти за дверь детского дома, - говорит Людмила Васильевна. — Он руками будет задерживаться, чтобы его не вытолкнули на улицу. Чувство страха сопровождает его. Он понял, что здесь тепло, кормят, не обидят. За год он впервые несколько слов стал говорить. Здесь он всех называет мама».
Сейчас появилось доверительное отношение к детям и воспитателям. Но он по-прежнему опасается незнакомых людей, которые приходят в детский дом. Открыт с теми людьми, с которыми знаком. Если на кого-то повысят голос, он сразу сжимается и закрывает лицо. Он всё держит в своей головке, но зло не таит.
Максиму уже идёт шестой год. Он всё чувствует душой и всё понимает… Видит, как усыновляют других детей, как к ним приходят взрослые, дарят подарки, целуют и обнимают.
«Может ли он идти на усыновление? – задаётся вопросом директор Центра. — Нет, он не прошёл ещё курс реабилитации. Огромная запущенность этого ребёнка, задержка психического развития. Горе, которое сопровождало его всю жизнь».
Возможно, как говорит Людмила Васильевна, пройдёт пару лет и тогда можно будет подумать об усыновлении Максима Монастырёва. А он этого очень хочет, уверена «мама Люда»: «Как-то он подошёл ко мне и спросил: «А у меня будет мама?». Такой вопрос задают тысячи украинских малышей.
Руководители детских домов отмечают, что в Украине с демографическим спадом в последние годы всё больше появляется «лишних детей». Они не нужны ни родителям, ни школе, ни государству... Они просят милостыню на вокзалах и в переходах, живут где придется и едят, что подадут или что украдут. Так, по данным Министерства образования, в настоящее время в Украине более 100 тысяч брошенных детей. И с каждым годом их становится больше на 2-3 тысячи. С начала нынешнего года наибольшее количество отказов от новорожденных детей зафиксировано в Одесской области — более 150 случаев. Далее по убывающей идут Донецкая, Киевская, Харьковская и Днепропетровская области.
Сейчас действуют десятки государственных программ по решению детских проблем, но они не имеют достаточного финансирования. Поэтому и приходится обращаться руководителям детских учреждений к состоятельным людям, взять на себя проблему финансирования обездоленных детей. В каждом регионе есть приюты, дома малютки, детские дома и было бы неплохо, если состоятельные люди (как раньше, богатые отдавали десятину своего дохода в церковь) оказывали финансовую помощь детям.
А Министерство семьи, молодёжи и спорта, в свою очередь, инициировало учесть в проекте государственного бюджета на следующий год расходы на помощь семьям-усыновителям в том же размере, которую получают при рождении ребенка - 8,5 тысяч гривен. Предполагается, что это будет не разовая помощь, а раз в год. Также планируют установить одному из родителей 3-месячный отпуск со дня усыновления. Контроль над расходованием денег будет жесткий, ведь чиновники уверены, что «на детях не заработаешь».
http://www.hw.net.ua/art.php?id=28011
--------------------------------------------------------------------------------
ПОВТОРИВШАЯ СУДЬБУ МАУГЛИ 17-ЛЕТНЯЯ ВОСПИТАННИЦА ОДЕССКОГО ИНТЕРНАТА ОКСАНА МАЛАЯ СОВСЕМ НЕ ОБИЖАЕТСЯ, КОГДА ЕЕ НАЗЫВАЮТ ДЕВОЧКОЙ-СОБАКОЙ
Многолетний труд воспитателей, пытавшихся вернуть ребенку, усыновленному животным, человеческое обличье, едва не перечеркнули съемки фильма о судьбе собачьего выкормыша
Людмила ТРИБУШНАЯ "ФАКТЫ" (Херсон-Одесса)
В Одесском доме-интернате для детей с дефектами развития отлично помнят середину августа 1992 года, когда в здешний медпункт привезли странное существо. Почти месяц оно проходило карантин, беспомощно лежа в изоляторе на полу. В медицинской карточке ребенка значилось, что это восьмилетняя девочка. Правда, стоило кому-нибудь приблизиться к новенькой, как она скалила зубы и грозно рычала. Малышка и в самом деле была очень похожа на собаку: передвигалась на четвереньках, без видимых усилий запрыгивала на стол, скамейку, отказывалась спать на кровати, лаяла и могла больно укусить.
"После девяти лет очеловечивания Оксана все равно любит уединиться и повыть"
В комнату входит девочка — маленькая, застенчивая. На вид ей девять, не больше, хотя на самом деле скоро исполнится восемнадцать. Если она чем и напоминает собаку, то лишь своей косолапой, с подкашиванием ног походкой — иных следов дикости в человеке, повторившем в наши дни судьбу Маугли, не нахожу. Оксана сейчас ничем не отличается от своих подружек по интернату. От жизни в будке у нее, говорят, сохранилась лишь привычка спать, свернувшись по-собачьи клубком.
Я — не первый журналист, которого заинтересовала эта необычная история, поэтому Оксана охотно, без лишних расспросов, начинает вспоминать свое прошлое. Персонал в один голос утверждает, что девушка в последнее время стала гордиться своей биографией, ведь, похоже, ни у кого из здешних воспитанниц нет такой судьбы, ни к кому больше не ездят корреспонденты, ни о ком не снимают кино. Приезд творческой группы московского канала "НТВ", снявшей телесюжет о Малой, совсем перевернул ее жизнь. Оксана возомнила себя настоящей звездой, плохо слушается нянечек и воспитателей, а когда слышит в свой адрес: "Принцесса из собачьей будки", - только улыбается свысока. Она откровенно счастлива этим своим уродливым счастьем.
— Случай с Малой и в самом деле уникальный, — соглашается воспитатель Юлия Вершок. — Проработав в интернате много лет, я ни с чем подобным не сталкивалась. Помню, когда Оксану привезли к нам, у всех был настоящий шок: ребенок на четвереньках по-собачьи скакал по двору — да так быстро, что не догнать. То и дело норовил куда-то запрыгнуть или перемахнуть через скамейку. Плакать девочка-звереныш не умела, а от обиды жалобно скулила. Когда хотела почесаться, приподнимала ногу и, забросив ее за ухо, быстро шевелила пальцами. Тщательно выкусывала блох. Все эти движения были для нее чисто рефлекторными. Словами Оксана пользовалась неохотно, хотя обращенную к ней речь прекрасно понимала. Ее же язык был другим — бессловесным. Немало усилий было затрачено на то, чтобы научить девочку кушать, как люди. Обычно она в одной тарелке смешивала салат, суп и второе блюдо, выливала туда же компот, а уже потом начинала хлебать это месиво, громко чавкая. Дети, конечно, смеялись и дразнили ее. Про свою прежнюю жизнь она рассказывала очень мало - что-то о конуре и собаке... Но что там правда, а что придумано? Ребенок-то сильно отставал в развитии. Так что на самом деле о жизни девочки до поступления в наш детский дом мало что известно. В ее документах записано, что Малая — сирота, а к нам прибыла из Цюрупинского интерната Херсонской области.
С трудом избавлялась Оксана от повадок животного — почти десять лет прошло, прежде чем девочка стала похожа на здешних детей. Воспитатели и персонал терпеливо учили ее всему, что присуще человеческому существу, стараясь ни на минуту не оставлять одну. Отвлечь, занять, заставить забыть — такой была педагогическая задача, с которой в Одессе отлично справились. Девочка сейчас читает и немного пишет, считает в пределах двух десятков. Она научилась простым вещам — умываться и чистить зубы, обслуживать себя. А главное, научилась общаться с людьми. Хотя животные инстинкты въелись глубоко.
— Иногда вечерами Оксана норовит все же уединиться, чтобы вприпрыжку пробежаться по саду, — утверждает директор детского дома-интерната Татьяна Кириченко. — Видели ее фигурку? Все тело девочки как бы готовится к прыжку — у нее до сих пор неправильная осанка. Да, ее поведение поначалу наводило на мысль, что воспитала Оксану собака, хотя мы не знаем, как точно это было. Во всяком случае, когда она начинала выть, в округе все собаки тут же откликались.
Одним словом, приобретенные в раннем детстве повадки животного постепенно забылись. Осталась только какая-то уж чересчур сильная привязанность к животным. Оксана уже ничем, казалось, от своих подруг не отличается. И вдруг...
"Хотите из меня дурочку сделать?"
И вдруг произошло событие, полностью перевернувшее жизнь Оксаны Малой: на нее — девочку, которую никто, кроме собаки, по-настоящему никогда не любил, — вдруг не просто обратили внимание, а даже сделали центральным персонажем телефильма. Правда, когда телевизионщики попросили девушку взять в рот огромную палку и так побегать по траве, как она когда-то делала, Оксана усомнилась: стоит ли? Даже спросила у гостей: "Хотите из меня дурочку сделать?" Но авторитет взрослых возымел свое действие, и роль собаки Малая сыграла отлично — маленький Маугли агрессивно скалился и рычал. Причем звук, издаваемый им, казалось, и в самом деле исходил из глотки пса. Вспомнив свои старые привычки, Оксана так старательно лаяла, что подняла в районе станции 15-го Фонтана в Одессе такой собачий лай, что непосвященные искренне удивлялись: что происходит в округе? Оказалось, она ничего не забыла — та, прежняя девочка-собака, которой она была когда-то, все еще жива...
— Телевизионщики из Москвы работали у нас несколько дней и просто -таки воспользовались тем, что мне пришлось отлучиться на пару часов по хозяйственным делам, иначе я ни за что бы не разрешила подобные съемки! — сокрушается Татьяна Валерьяновна. — Мы столько лет трудились, чтобы ребенок забыл свое прошлое, свои старые повадки! А они как раз старались погрузить его в прежнее состояние и всколыхнули то, чего нельзя трогать.
После отъезда журналистов Оксана нет-нет да и вновь погрустнеет. Забывшись, она с невыразимо печальной физиономией воет на луну. А недавно укусила Наташу Орлову, свою подружку.
— Да нет, не очень больно, — улыбается Наташа. — Но она такого уже просто очень давно не делала...
— Девочка стала какой-то напряженной, тревожной, иногда агрессивной, — утверждает ее воспитатель Нина Рыгина. — У нее разладились отношения с детьми. Но главное, Оксана вдруг узнала: она не сирота, у нее есть семья. И когда девочки, посмотрев телепередачу о своей подруге, говорят ей, что родные бросили ее, отдали собаке, значит, они плохие, Малая приходит в ярость и изо всех сил защищает тех, о ком давно позабыла. Теперь она ждет, что кто-нибудь устроит ей встречу с отцом, братьями, крестной.
— Мама была плохой, она меня била и не давала кушать, а папа защищал, — рассказывает мне Оксана. — Папа добрый, я его люблю.
— Ты это помнишь? — интересуюсь я.
— Нет, на кассете видела, — отвечает.
В голове у нее все перепуталось: внезапные яркие вспышки ранних воспоминаний, снятый телевизионщиками фильм, их рассказы о деревне, где она родилась...
Дворняга научила девочку всему, что сама умела
Деревенька Новая Благовещенка Горностаевского района на Херсонщине — затерянное царство нашей героини.
— Почему брехню по телевизору показываете? Неправильное ваше кино! — набрасываются на меня сельчане с упреком.
Я пытаюсь втолковать людям, что не имею никакого отношения к телесюжету, снятому московскими коллегами. И, похоже, напрасно.
— Явная байка! — возмущаются они. — Мы ведь жили здесь и все видели! Зачем-то выдумали, будто Оксану во дворе на цепи держали. Мол, короткий поводок — вот и вся ее свобода. Да у Малых и собаки -то не было! Да, Валька непутевой была, пила, гуляла, может, и неухожен ребенок был, может, даже голодал. Потому-то и лишили их с Сашкой родительских прав, забрали детей. Мальчиков раньше, а Оксану чуток позже. Годовалая была девчушка. Больше мы ее с тех пор не видели.
— Оксане было не больше года, когда ее увезли из нашей Благовещенки. Я тогда была председателем женсовета, часто бывала в этой неблагополучной семье и хорошо все помню, — утверждает Лида Жупина.
Отмахнуться от всех этих свидетельств не выходит еще и вот по какой причине: ученые Одесского педагогического университета утверждают, что у Оксаны хорошо сформирована речь. Значит, до трех лет она вовсе не обитала в собачьей будке. Инстинкт животного выработался позже. Возможно, предполагают профессионалы-дефектологи, в конуре она жила не постоянно, эпизодически. Но если Оксану оформили в Херсонский Дом ребенка в годовалом возрасте, а оттуда перевели в Цюрупинский интернат, после которого и направили в Одессу, то что прикажете думать? Руководство Дома ребенка в Херсоне отказалось общаться с корреспондентом "ФАКТОВ" без вмешательства прокуратуры. В Цюрупинском интернате моим московским коллегам вообще заявили: девочки по фамилии Малая там никогда не было. И так и сяк пытаюсь сложить воедино части этой головоломки. Может, больной ребенок все нафантазировал? Может, не было большой доброй белой собаки и дома- конуры?..
— Да вы что! — возражает Татьяна Кириченко. — В том, что инстинкт животного у девочки выработанный нет никаких сомнений. Собачьи повадки не могли взяться ниоткуда, такое выдумать просто невозможно.
Так в чем же тогда причина одичания человеческого детеныша? На ответ натолкнул разговор в доме Оксаниного отца. Мама девочки уехала из Новой Благовещенки почти сразу, как только ее лишили родительских прав. Говорят, даже в розыск подавали. Александр женился второй раз. У его нынешней супруги Шурочки к тому времени было своих шестеро детей: кто воспитывался в интернатам, кто жил дома. А Толика и Нину они уже вместе прижили.
— Детей мы любим, — добродушно улыбается Александра Павловна. — Едва только с Сашей сошлись, первым делом стали разыскивать его сыновей и дочку. К тому времени ихнего Юру кто-то уже усыновил, а с Сережей и Оксаной мы виделись часто. Девочку нашли в доме ребенка в Херсоне, а когда ее перевели в Цюрупинский интернат, туда приезжали понянькаться. Потом она подросла, и, помню, Саша захотел взять дочку на лето в село. Но нам дали от ворот поворот: дескать, кто вы ей? До этого мы представлялись дядей и тетей. Тогда Саша взял в сельсовете справку, удостоверявшую его отцовство. Ну и отдали нам девчонку на каникулы, бегала тут...
— Вспомните, пожалуйста, — прошу Шуру, — какой она тогда была. С кем играла? Какие привычки были у девочки? Что любила?
— Ну вы и спросили! — пожимает плечами женщина. — Я ведь с шести утра на ферме. Когда мне было смотреть за ней? Ну, играла тут себе... Может, тогда и подружилась Оксана с доброй собакой? Ведь весь день, с утра до вечера, она была предоставлен сама себе...
— А кто у нас тогда в будке жил? — вслушиваясь в наш разговор, силятся вспомнить дети, которых полным-полно во дворе. — Мухтар? Или же Туман?
Компанию Тумана и Мухтара, в виду вечно занятых взрослых, девочка, очевидно, и предпочла. Ей катастрофически не хватало внимания, ласки и любви, а у суки только потопили щенков, и все свое неизрасходованное материнство дворняга подарила Оксане. И научила Малую всему, что сама умела.
— В то лето, когда Оксана последний раз у нас гостила, она вела себя как-то странно: лаяла, по-собачьи скакала по двору, — вспоминает Шура.
— Говорят, дочка шерстью обросла, как собака. Это правда? — вступает в разговор Саша, отец девочки. Он скучает по ней и готов хоть сегодня ехать в Одессу, но нищета не пускает. В их доме нынче концы с концами едва сводят.
Вновь воскресшее в кадрах телепрограммы прошлое всколыхнуло и Оксану. Папа и брат Сергей — самое чистое и светлое воспоминание ее детства. Годы не сделали девочку черствой, она до сих пор цепляется за призрачные узы, связывающие ее с затерянной в херсонской степи деревенькой, с доброй собакой и крестной Шурой, о чью руку можно потереться щекой. Наверное, семья согласилась бы на ее переезд в Новую Благовещенку — даже вопреки тяжелому материальному положению. Ведь через пару месяцев Оксане исполнится восемнадцать, и ее переведут во "взрослый" интернат для психохроников. Впрочем, руководство Одесского дома-интерната видит будущее своей воспитанницы по-другому.
— Мы собираемся обратиться в наше профильное министерство с просьбой разрешить Малой остаться у нас. Во-первых, с ней еще нужно работать, а во-вторых, девушка была бы отличной помощницей любой нашей санитарке — она очень трудолюбивая, ответственная. Да и привыкли мы к Оксане, — говорит Татьяна Валерьяновна.
Но девочка-собака упорно рвется в джунгли жизни, упрямо повторяя: "Хочу домой, к папе". Она думает, ее будут там любить. Так, как это делала дворняга: прижав к теплому боку.
http://www.russianseattle.com/news_maugli_2002_1224.htm
--------------------------------------------------------------------------------
Мать семь лет держала дочерей в полной темноте
В Австрии мать вместе со своими дочерьми забаррикадировалась в доме, забила окна, выкрутила все лампочки, изолировавшись таким образом от остального мира.
Семь лет девочки не выходили на улицу и не посещали школу. Они практически не видели дневного света, жили среди метрового слоя грязи. Поскольку детям не с кем было играть, они играли с мышами. С годами девочки утратили способность нормально говорить.
Сейчас женщина арестована и ожидает суда. Сестры, которым сейчас 14, 18 лет и 21 год, находятся в реабилитационном центре. Они совсем не переносят свет, пишет "NEWSru.com".
